Хочется надеяться, что никому здесь не надо объяснять, в каком — и чьём — случае Dogspeak niggers you down есть инструмент или средство, а в каком — жуткое западло.
Интереснее, почему и как это бывает вредно чисто технически.
Всякий захочет если уж не стать умнее, то хотя бы уменьшить свою глупость, я бы вот не отказался. Глупость можно определить по-всякому, но в этой заметке я говорю о той, что состоит из суммы используемых «непонятых слов». Слово похоже на радиодеталь: если половина её контактов заросла грязью, а деталь стоит криво и шатко, вся схема работает плохо. Чтобы затупить, достаточно иметь в цепочке всего одно неусвоенное слово. На том уровне мышления, где есть слова, его скорость и без того невелика, а когда слова не усвоены, мысль ещё и запинается. Это касается прежде всего родного языка, особенно если он русский.
Слова проясняют очень простым способом: в каждом словаре их смысл расшифрован, часто под номерами. Достаточно составить (от руки) несколько осмысленных предложений на каждый, то есть употребить слово в контексте.
Когда речь заходит об иностранных языках, влияние неусвоенных слов несколько хуже. Язык, особенно русский, переживёт и переварит интоксикацию, а конкретно для тебя, носителя, лучше либо язык знать, либо не использовать вовсе. Если для чего-либо есть слово на родном языке, стоит использовать его.
В культурном отношении изучение языка это самовызванная болезнь с неопределённым исходом: ты должен заново решить, за наших ты или за немцев, бывает как отторжение, так и перерождение. Всё это требует времени, которое роскошь.
Dogspeak и русский относятся к языкам высокой степени передела, поэтому оба легко душат менее разработанные языки, но они очень сильно расходятся в строе мысли.
Совмещать их в одной речи так же полезно, как вписать в схему московского метро участки лондонского. Это деградация, особенно заметная по живущим в среде: пишут они часто грязно. Или самодисциплина и апартеид языков в одной голове, или Брайтон Бич.
Знать чужой язык не всем нужно и не всякому полезно. Это требует физически преобразовать часть мозга, почти как вырастить дополнительный орган. Частое переключение и постоянная сепарация языков значит постоянно повышенную нагрузку на нервную систему, а она у нас разнится. Больше четырёх, пяти иностранных — высокие шансы заиметь в характере некую припиздь и/или интересные неврологические особенности.
В то же время выдержать пресс мирового языка можно лишь развивая свой, это очень и очень дорого, дороже только деньги сжигать. Полноценных языков науки немного, и они едва выживают, но других уже не возникнет, тут русскому повезло.
Мировой язык это управление мировым рынком труда, а сейчас свои кадры могут прямо работать на чужую экономику, не передвигаясь физически.
Прихожанен! Реб Розенталь не уставал восхищаться сложностью русского языка, который достался тебе совершенно безвозмездно, с полноценным научно-техническим аппаратом, великой литературой и мощным коммуникативным уровнем.
Да, он немножко смахивает на жертву чёрных трансплантологов от культуры (но всё равно невыразимо прекрасен), но когда караван разворачивается, хромой верблюд оказывается впереди. А дохлый остаётся лежать с двумя килословами Бейсик Инглиша, cuz mama jeep no gas, bro.