Люди поддержывают людской порядок. Всегда. Ну, когда не поссыкивают это делать, как например ты.
Пидарас стремится навести бардак. Тоже всегда. И поссыкивает гораздо слабже тебя, вот почему: пидор стремится навести бардак не потому, что ему вот так вдруг захотелося, нет. Это прямо вытекает из самой его природы, ведь ни люди, ни пидоры тупо не могут «как-то по-другому», потому что они так устроены и имеют разные интересы. Но тебе есть на кого надеяться в плане поддержания людского порядка, а пидору надеяться не на кого, он или сам наведет вокруг себя свой бардак, либо ему придется гнуться под нормальных, ломать свое естество и притворяться что он такой же.
Поэтому как бы пидору ни приходилось краситься под нормальных, не делать своего-пидорского пидор не может.
Даже если пидор (вдруг) попытается сделать чота хорошее, выйдет ещо хуже, потому что урод не знает меры и в процессе обязательно накосорезит. «Хотел как лутше», ога. И никаких «надежд на хорошее» тут лучше не питать: любой урод БЕЗ ВАРИАНТОВ приносит окружающим его нормальным людям кучу совершенно не нужных им головняков, и ничего боле.
А ежели вдруг пидарас не один, так оно ваще может кончиться для людской стаи чем-нибудь уже и совсем нехорошым, примеров тому несть числа.
Поэтому нормальные люди, когда им никто не мешает, всегда утилизируют пидарасов. Всегда и везде.
Заметь, не «жестоко относятся», нет конечно. И не «мстят за то что бедные пидарасики Не Такие», нет. Нормальные люди не жалают вообще никак относиться к пидарасикам, нормальные не жалают чтоб пидарасы хоть как-то присуцтвовали в ихней нормальной жызни, — как собственно и наоборот, и про данный наоборот очень полезно всегда помнить и всегда осознавать его наличие.
Поэтому пидарасов не «обижают» или «притесняют», а именно утилизируют.
Даже если их не топют в очке, их всегда загоняют под плинтус, то есть в спецальный пидорский угол и не разрешают оттудова выползать без спецальной команды. А если разрешают выползти, то только на брюхе, очень ненадолго, по какой-то конкретной (людской, не пидорской) нужде, под обязательным людским присмотром и больше никак. Иначе все будет плохо, — в смысле «плохо для нормальных».
То есть нормальные люди поступают с пидорами именно так вовсе не из каких-то там емоцыональных соображений, а тупо чтоб не сдохнуть и жыть дальше. Потому что жыть вперемешку с уродами означает добровольно напрашываться на самые разные приключения, тогда как у нормальных людей никогда нету времени на приключения, потому что у нормальных всегда куча дел, и терпеть среди людей пидоров означает оставить свои нормальные дела заради разгребанья за пидорами наведенного ими бардака.
Ещо раз: выползти из-под плинтуса и не навести при этом бардака пидор не может.
Не может по той причине, что среди человеческого порядка пидорам тупо нечем дышать, ведь пидор дышыт только халявой, и больше ничем.
А халява бывает тока там, где проябывается чота хорошее, то есть там где начал твориться бардак.
Среди людей, жывущих по-человечески, хорошее не проябывается, а любой случайно возникшый бардак тут же ликвидируется. Нормальный человек никогда не позволит твориться бардаку и проебываться хорошему, даже если оно не лично евоное. Нормальный человек всегда подымет упавшый хлеб и всегда подойдет и затянет если чота где-то открутилося, не оттого что ему это выгодно, а «потомушто шол мимо, увидал бардак и конешноже сразу восстановил порядок». К слову, это самое приятное, что лично ты можешь сделать для Всеобщего. Не самое важное, не самое лутшее – самое приятное, Всеобщее аж прям тащится когда видит, что мы не считаем себе лишним исполнять такие движения.
Короче говоря, «Люди сохраняют, пидарасы разбазаривают». Это определяющая черта ихней природы, это то, чего никогда не спрятать, это самая основная ихняя основа.
Людям халява отвратна, пидор без халявы не может.
Халява есть признак нарушения нормального людского хода, так что можешь для себя запомнить это в виде гнойной язвы на здоровом боку, облепленной гнусными опарышами – в одном из смыслов это практически буквальный перевод термина «халява».
Пидор всегда там, где халява, где мутно и нету ясности, где банки, политика и любая иная торговля ебалом, где всякая клоунада и всякое блядство, и особенно пидоров прям тянет туда, где воняет свежей юшкой, то есть где кипешы и леворюцыи. Люди тоже могут попутать и пойти подбегивать при таких нехорошых делах, но люди могут встречаться как при нехорошем, так и во всяких других местах, а пидоры кучкуются тока при нехорошем. Есть темы, где людей среди пидарасни и под микроскопом не разглядеть, например те же банки, или политека, да и ваще любая торговля ебалом, и особенно леворюцыи – все это исключительно пидорские темы, людей в них не бывает по определению. И в них, и даже рядом, то есть даже если все твое отношение к например ростовщичеству заключается в «безобидном» «да у меня просто дочя операцыонисткой устроилась, чо таково», к тебе ВСЕ РАВНО куча вопросов, — причом совершенно недецких, знаешь ли.
Ровно так же не бывает пидоров там, где делается чота реальное и полезное, особенно с повышенными требованиями к осознанности или например с риском для жызни: например среди клованов пидарасня держыт и всегда останется держать ихнюю клованскую шышку, а среди например каких-нибудь сельских колхозанов или тех же водил на дальнобое пидарасов сроду не найти, им там нечего делать, там же ничего не разбазаривается, а вовсе наоборот.
Где ничо не разбазаривается, тама нету и пидарасов, ведь когда нету халявы, пидарасам тупо нечем дышать.
Посему любой недозатоптаный людями пидор никогда не сидит смирно, а всегда стремится исказить существующую вокруг него здоровую движуху таким образом, чтоб началося хотя бы маленькое разбазариванье и проябыванье хорошего, которое означает что где-то тута появилася халява.
У пидараса в этом вопросе совсем нету выбора, ему остается или хотя бы немного поцарапать людской ход, чтоб из процарапанного хотя бы раз в день начала вытекать хотя бы одна капля гнойной халявы, — или ему остается только сдохнуть. Ведь пойти против своей пидорской природы и жыть с людями по-человечески пидор не просто не жалает, а неспособен, именно по сей причине он вообще-то и пидор. Так что пидарасам среди людей остается или раскачивать людской порядок, или подыхать, никакого третьего в этом вопросе нету.
Если раскачать людскую постанову таки получилося, пидор тут же бежыт к возникшей халяве, всех расталкивает и присасываецо так что хуй оторвешь. И стремительно размножается, опуская в свою грязную масть всех рядом стоящих, всех кто к такому хотя бы чуточку склонен.
А среди людей всегда есть определенная доля склонных к пидорскому, даже если их вроде бы не видать. Это как ты понимаешь те, которые при сборке вышли вроде бы годными, но именно что вроде бы, по низу рамок приличия.
Они как тот суслик, ты его не видишь, а он есть, потому что когда вокруг людской ход и соответственно нигде нету никакой халявы, то склонным приходится давить в себе Порывы Кпрекрасному, жывя по принятым у людей понятиям, ибо среди людей другого выбора не остается.
Поэтому склонные к пидарастическому до времени кажутся всем нормальными.
Но стоит людям допустить где-то у себя хотя бы самое маленькое просиралово и проебанство, как к его источнеку тут же присасывается пидор, чующий за тыщу верст сладенький смрад халявы.
К дорвавшемуся до сладенького пидору немедленно сползается свежеобернувшаяся пидарасня и образует непрерывно растущее пидорское кубло, способное за впечатляюще сжатые сроки разгрызть любую царапинку в здоровенное гнойное карьерище, — ну да ты и сам уже не первую пятилеточьку наблюдаешь за подобными процессами, так что тута тебе все понятней некуда.
Люди сохраняют, пидарасы разбазаривают – самое главное, самое основное и принцыпиальное различие между людями и пидарасней именно в этом.